22 июня – скорбная дата для русского народа. В этот день 77 лет назад прогремели первые выстрелы и взрывы Великой Отечественной войны. Мы полистали архивы нашей газеты и вспомнили, что в разные годы рассказывали нам ветераны и участники войны об этом дне.
Сергей Семенович Кузнецов, ветеран Великой Отечественной войны, защитник блокадного Ленинграда
– Шел 1941 год, мне тогда было 17 лет, а 18 лет в Ленинграде исполнилось. Жил в деревне Негомож в Коломенском районе. Я уже бегал в клуб с девчатами. Тогда было тепло, траву косили и сушили, за огородами копны травы большие стояли, и мы в них после клуба спали. Помню, утром мать с граблями бежит, кричит: «Вставайте, война началась!»
На столбе из громкоговорителя (мы их тарелками называли) музыка громко играет, в колхозе – крик, шум, гам, плачет кто-то. Тут же и повестки раздавали. Председатель приехал, из пистолета выстрелил: «Будете шуметь – я вас быстро успокою! Врага разобьем, победа за нами будет! Успокойтесь!»
Остались старики, женщины и мы. Работали в колхозе, луга убирали, косили, стога метали. А к осени уже начали с фронта солдаты возвращаться: кто без ноги, кто без руки.
Степан Серафимович Нагдасаев, ветеран Великой Отечественной войны:
– 1941 год - началась война! «Как посмела какая-то Германия начать войну с нами, с Советским Союзом!? У нас и броня крепка, самолеты летают быстрее и выше всех! А танки! Да мы ее!» Так думал я, мои сверстники, и многие другие…
Семен Иванович Беляев, ребенок войны, житель блокадного Ленинграда:
– Я родился в 1934 году, в Ленинграде. Войну мы встретили в Ленинградской области, на даче были в городе Луга – мама, я и годовалая сестренка. И через месяц мы понюхали войну – немцы за месяц добрались до города. Начались обстрелы, бомбежки, и нас отец буквально из-под самых немцев успел вытащить из Луги в Ленинград. Вернулись мы в августе, и отца тут же забрали на фронт.
По-настоящему войну я почувствовал где-то в ноябре. Кроме обстрелов и бомбежек началась голодовка. Началось все так. В каждом городе были продовольственные склады, так вот в Ленинграде немцы их нащупали и разбомбили. Я помню, уже прошло около года после этого, как изголодавшиеся люди бродили по обломкам этих складов в надежде что-нибудь там найти. С одной стороны уничтожили продовольственные склады, а с другой немцы перекрыли сообщение между Москвой и Ленинградом.
Нина Васильевна Беспалова, ребенок войны, труженица тыла:
– Пошли немцы, эшелон за эшелоном, мотоциклы. В Тулу они нагрянули в конце июля. Отец работал председателем сельсовета, и как началась война, добровольно ушел на фронт. Всего в семье нас было девять детей, мама и бабушка с дедушкой. Старших отправили на трудовой фронт. Сначала немцы не хулиганили, играли с нами. Но в декабре дедушка пошел на колодец за водой, а вернулся без валенок – немцы забрали. Они холода очень боялись…
Анна Михайловна Френкель, ветеран Великой Отечественной войны:
– Я родилась в пограничном городе Ямполь, на Украине. Этот город был наш, но недалеко походила река Днестр, которая делила территорию – половина Украинской ССР и половина Румынии.
Мой отец работал в военной организации. У нас в городе стоял целый пограничный полк, больше двух тысяч солдат. Братик младший был. Я в школе занималась, закончила 8 классов.
Когда началась война, брату было 13, а мне 15 с половиной. Тогда немцы были с румынами в дружественных отношениях, и поэтому они в первую очередь связывали пограничные места. Через полторы недели у нас в городе уже начались бомбежки, особенно сильными они были ночью. Мы потом узнали, почему именно ночью: были предатели, которые давали сигнал, в какие участки нужно бить. Через две недели наши пограничные войска уехали. Им дали машины, они доехали до железнодорожной станции, и все. Через полтора месяца появился первый десант и немцы.
Евдокия Александровна Короткова, ветеран Великой Отечественной войны:
– Сначала я работала на железной дороге в Ульяновской области. А потом нас двоих из моей деревни отправили работать в Гомель. Белоруссия тогда была вся разбита, разгромлена. В Гомель отправили очень много людей из разных городов. Железная дорога была полностью разрушена, и мы пробыли там девять месяцев, восстанавливая и строя ее.
Все это время мы были под бомбежкой. Жили сначала в вагонах, потом в землянке. Нам выдали винтовки. Режим был таким же, как у военных: утром подъем, винтовку на плечо и вперед, работать.
Юрий Евгеньевич Кубраковский, ветеран Великой Отечественной войны, летчик первого класса, разведчик:
– Все предприятия были на Востоке страны, и вот, в Красноярске был такой завод «Красный профинтерн», а работать некому. Поэтому всех парней-школьников направляли в ремесленное училище, меня тоже. Учителя были хитрые – тех, кто хорошо учился, они «притормаживали» – не давали бросить учиться. В десятом классе в 1942 году нас осталось двое парней. Летом поехали в совхоз на уборку, а из совхоза меня уже вызывает военкомат на медкомиссию. Все проходят, а меня не приглашают. Я подхожу к военкому и спрашиваю: «В чем дело?» Рассказал ему про учебу свою, про десятый класс. Он ответил – иди домой, вызовем, нам грамотные нужны будут. И уже в декабре 1942 меня вызвали в летное училище. Новый год встретил уже в казармах Харьковской ВАШСБ. Освоил трехгодичную программу за год и четыре месяца.
Из архивов редакции «ВосИнфо»